В крохотном помещении женского туалета невыносимо пахло хлоркой, с протяжным воем ржавый кран выплевывал ледяную воду и если прислушаться, можно не услышать радостного детского смеха за окном. За тем самым, грязным и треснутым, наполовину закрашенным белой краской. Руки немеют и по голой спине пробегают мурашки, а там, за окном: «Снег! Снег!»

Снова кусаю губы, пытаясь не заплакать. В то время я еще плакала. Долгими темными и холодными ночами, слушая звенящую тишину пустой квартиры. Но не сейчас. Растираю бледные, задеревеневшие от холода пальцы, чтобы вновь окунуть их в холодную, пахнущую хлоркой воду, оттирая пятна крови с белой рубашки. Оттирая слезы с бледных щек, надевая привычную маску.

Я не иду. Я давно уже не хожу по земле.